Добыча сланцевого газа на месторождении Eagle Ford, штат Техас. Архивное фото
В четверг на очередной встрече представители стран-участниц ОПЕК+ решили сохранить план по увеличению добычи нефти на июнь в размере 432 тысячи баррелей в день. Это плановые объемы в рамках постепенного выхода к норме после коронавирусных ограничений. Но с учетом того, что российская добыча вследствие известных обстоятельств сейчас несколько снижается, да и не все другие участники могут похвастаться быстрым выходом на запланированные объемы, решение по факту фиксирует сохраняющийся дефицит на нефтяном рынке.
В этих обстоятельствах повышенное внимание к сектору сланцевой добычи в США, где, в теории, можно относительно быстро нарастить объемы на те же выпадающие из-за проблем российского экспорта один-два миллиона баррелей в день.
Но и со сланцем все оказывается не просто.
Краткая предыстория. В середине марта 2020 года США добывали рекордные 13 миллионов баррелей в день, а число работающих на нефть буровых установок составляло 683 единицы. Напомним, что так как производительность сланцевых скважин быстро падает, нужно все время новое бурение. Поэтому число работающих буровых установок является хоть и грубым, но индикатором, коррелирующим с объемом нефтедобычи. Почему грубым, обсудим ниже.
Вскоре после локдаунов и падения спроса на нефть, число работающих буровых сократилось в четыре раза, но американская добыча упала всего на 2-2,5 миллиона баррелей в день, то есть менее чем на 20%. Тут есть эффект инерции, все-таки даже если просто перестать бурить, добыча начнет снижаться очень постепенно. Но главное — что оставшиеся работающие буровые установки были перенаправлены на самые лучшие, высокопродуктивные участки. Ведь нефть тогда стоила дешево, вплоть до отрицательных цен, поэтому стала оправдана работа только на участках с минимальной себестоимостью добычи.
Дальнейшее развитие событий известно — сделка ОПЕК+, постепенное восстановление спроса, а с ним и наращивание добычи, которое идет до сих пор. Негласно к ОПЕК+ присоединились и американские сланцевики. И потому, что объем фактического сокращения добычи по случайности оказался такой же, как и у ОПЕК+. Но главное — они не стали пользоваться восстановлением цен, а самоограничили себя в новом бурении. А заодно на фоне хороших доходов и высоких цен на нефть, стали рассчитываться с долгами и возвращать деньги акционерам. Постепенно, объем добычи увеличился и в США, равно как и число буровых. Сейчас в стране работает 80% буровых по сравнению с доковидным значением. А добыча восстановилась до 11,9 миллионов баррелей в день, но это на один миллион меньше, чем до коронавируса. Одновременно, с ростом объемов уже бурятся не только лучшие участки, но и участки с продуктивностью похуже. Такова краткая логика процессов, происходивших на нефтяном рынке за последние два года.
Что интересно сейчас?
Несмотря на экстремально высокие цены на нефть, сланцевая добыча не может или не хочет выйти даже на докризисный уровень. С одной стороны, сохраняется описанная выше логика американских сланцевиков по максимизации собственных доходов. Но с другой стороны, есть политический запрос на дополнительные объемы поставок, да и цены на нефть сейчас все же очень комфортны для добытчиков. Конечно, этот запрос краткосрочный, так как в долгосрочном периоде демократическая администрация традиционно желает заместить нефтегаз на возобновляемые источники. Но и сланцевая добыча достаточно гибкая с тем, чтобы быстро подзаработать здесь и сейчас.
Но для наращивания объемов есть и объективные трудности. Сланцевые добытчики жалуются на дефицит всего — от рабочих рук, до материалов и оборудования. В значительной мере дефицит оказался отражением пандемии и предыдущего сворачивания объемов работ ранее, напомним, что число работающих буровых изначально «сложилось» в четыре раза. Все это, во-первых, увеличивает стоимость бурения новых скважин. Во-вторых, увеличивает сроки работ. Кроме того, материалы, необходимые для бурения, сильно подорожали и сами по себе, что связано с общим увеличением цен на многие базовые продукты. Например, за последние годы на 40% выросла в цене сталь, а значит и трубы для скважин. Почти удвоилась и стоимость аренды буровой установки. По приводимым оценкам, для некоторых компаний сейчас новые скважины уже обходятся на 35% дороже, чем даже совсем недавно, в декабре прошлого года.
В результате, к концу года ожидается все же небольшой рост добычи до 12,6 миллиона баррелей в день, но это по-прежнему на 0,4 миллиона меньше даже по сравнению с «доковидными» значениями. Скептичен и глава одной из сланцевых компаний, Pioneer Natural Resources: прогнозы американского Минэнерго по росту добычи слишком оптимистичны, увеличение объемов добычи будет меньше ожиданий.
Наконец, еще один фактор. Это так называемые DUC (drilled but uncompleted), незаконченные скважины. Что это такое? Скважина бурится, но ее заканчивание, то есть гидроразрыв пласта, после чего и возможна добыча, откладывается на потом. Практически с самого начала активной сланцевой добычи число таких незаконченных скважин росло, по разным причинам компании предпочитали делать такой запас. И накопили их несколько тысяч. Но с лета 2020 года все изменилось — незаконченные скважины, которые копились в течение пяти лет, начали активно тратиться, то есть проводится гидроразрыв и из них идет добыча.
Это означает, что если раньше, когда мы смотрели на число работающих буровых установок, мы понимали, что часть из них работает «в запас», то сейчас все наоборот. Соответственно, и текущая работа буровых не учитывает эту прибавку, то есть без этого запаса, а он может закончиться где-то через год, при тех же объемах бурения добыча оказалась бы ниже.
Все это обилие аспектов еще раз подчеркивает, что сланец — самый сложный в прогнозировании сектор нефтедобычи. Впрочем, пока, как видно из вышесказанного, у непосредственных участников рынка есть консенсус — добыча будет расти, но из-за сложностей совсем небольшими темпами, которые в теории могли бы быть намного выше, учитывая текущую геополитическую и ценовую обстановку.
Объективности ради нельзя не сказать, что весь этот расклад не гарантирует высокие цены на нефть, хотя такой сценарий остается базовым. Риски известны — и они со стороны спроса. Хотя разрушение спроса из-за цены на нефть, как считается, начинается ближе к уровню 200 долларов за баррель, но существует и риск общей рецессии в экономике, что само по себе может снизить глобальный спрос и цены. Другой фактор риска — новые коронавирусные ограничения в Китае, которые уже уменьшают потребление нефти этой страной.
Так или иначе, себестоимость добычи сланцевой нефти заметно выросла, и речь, похоже, идет о десятках процентов. Конечно, увеличение расходов на бурение можно компенсировать переносом добычи на более продуктивные участки, но и они не бесконечны. Вопрос в том, будет ли вообще обратим текущий резкий рост затрат и если да, то в какой степени. И вопрос важный, ведь на длинной дистанции именно себестоимость сланцевой нефти, как одного из замыкающих поставщиков на нефтяном рынке, определяет и глобальную цену на этот энергоноситель.
